Основные направления философской мысли В.В. Розанова

Серьезный интерес Розанова к философии, пробудившийся в университетские годы, столкнулся с рутиной установившейся системы препо­давания. Он писал: «Все-таки к философии именно я почему-то питал особенное благоговение: «прочие — в сюртуках, а этот в хламиде». Вдруг, по какому-то торжественному случаю, я увидел нашего Матвея Ми­хайловича (Троицкого), до того расшитого в золото (позументы парад­ного мундира) и со столькими орденами на груди . что мой туман спал.

Ах, вот отчего . университет не дает никакой идеи о науке: все они зани­мают должность V-ro класса, дослуживаются, к 40-летию службы, до тай­ного советника и мирно прилагаются «к отцам» на Дорогомиловском или Ваганьковском кладбище».

На становление Розанова - мыслителя и писателя значительное влияние оказали три видных представителя русской культуры: Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев и С. А. Рачинский, с которыми будущий философ стал переписываться еще в годы учительства. Философ, пуб­лицист, критик Страхов тесно сотрудничал с Достоевским, дружил с Толстым; другой философ — Леонтьев писал Розанову из Оптиной пустыни, где находился под духовным влиянием знаменитого, очень уважаемого старца Амвросия; Рачинский, хотя и учительствовал в собственной деревенской школе, но эта церковная школа бывшего профессора Московского университета была известна всей России.

Книга Розанова «О понимании" направлена против позитивизма большинства тогдаш­них профессоров философии Московского университета. Автор видел и серьезные недостатки своего труда, о которых позднее говорил: «Мне надо было вышибить из рук, из речи, из «умозаключений» своих против­ников те аргументы, которыми они фехтовали. Отсюда — элементар­ность, плоскость суждений, доказательств. «Надо было полемизировать не с Парменидом, а с Михайловским». Конечно — это слабая сторона книги».

Ныне рецептивная эстетика утверждает, что важно не литературное произведение само по себе, а его восприятие читателем, и это не вызывает протеста.

Науковедческий аспект книги не заинтересовал современников. В рецензии на нее, опубликованной в одном из круп­нейших журналов, ядовито сказано, что «автор разумеет под «понима­нием» совсем не то, что принято разуметь под этим словом: для него это не психологический процесс, а какая-то новая всеобъемлющая наука, призванная восполнить собою недостатки и пробелы существующих зна­ний. Для нас этот «полный орган разума», выдуманный г. Розановым, остается неразрешимою загадкою. Понимание, как нечто независимое от науки и философии, стоящее вне и выше их, более несомненное и обшир­ное, чем они,— это просто логический абсурд». И лишь в сочувственно написанной рецензии Н. Н. Страхова на книгу Розанова признавалась «законность задачи, которой она посвящена».

Провал первой книги (часть ее тиража была возвращена автору, а другая часть продана на Сухаревке на обертку для «серии современ­ных романов») изменил всю судьбу Розанова. Много лет спустя он писал: «Встреть книга какой-нибудь привет — я бы на всю жизнь остался «философом». Но книга ничего не вызвала (она, однако, написана легко). Тогда я перешел к критике, публицистике: но все это было «не то». То есть это не настоящее мое».

Вслед за книгой «О понимании» Розанов собирался писать такую же по величине работу под названием «О потенциальности и роли ее в мире физическом и человеческом». Потенция, считал он, это незримая, не­осуществленная форма около зримой, реальной. Мир — лишь частица «потенциального мира», который и есть настоящий предмет философии и науки. «Изучение переходов из потенциального мира в реальный, за­конов этого перехода и условий этого перехода, вообще всего, что в стадии перехода проявляется, наполняло мою мысль и воображение» . Замыслу, однако, не суждено было осуществиться — он остался «в по­тенции».

После «О понимании» — книги в 738 страниц — трудно было писать кратко. Все написанное получалось торжественно, философично и прост­ранно. Пришлось «перестраивать мозги», учиться писать (как советовал Страхов) сначала журнальную статью на три книжки журнала, хотя «музыку» мог продолжать сколько угодно. Писатель радовался, если удавалось написать статью только на одну книжку. Наконец он пере­ходит в газету писать статьи в 700 строк. И так, сокращаясь «в форме», Розанов дошел до своих знаменитых «мимолетных» записей в «Уединен­ном» и в других зрелых произведениях.

Похожие статьи:

Профессиональная компетентность и культура педагога
Педагогическая профессия является одновременно преобразующей и управляющей. А для того, чтобы управлять процессом развития личности, нужно быть компетентным. Понятие профессиональной компетентности педагога выражает единство его теоретической и практической готовности в целостной структуре личности ...

Внешкольные формы работы по физической культуре
Внешкольная работа — это образовательно-воспитательные занятия и массовые мероприятия для детей, проводимые во внеучебное время в специально созданных для этого учреждениях. Внешкольные учреждения Министерства просвещения разделяются на два типа: специальные (или отраслевые) и универсального типа. ...

История моделирования как метода познания
Моделирование как познавательный приём неотделимо от развития знания. Практически во всех науках о природе, живой и неживой, об обществе, построение и использование моделей является мощным орудием познания. Реальные объекты и процессы бывают столь многогранны и сложны, что лучшим способом их изучен ...